«Последнее воскресение»: Британец Лев Толстой
Американец Майкл Хоффман решил экранизировать полудокументальную книгу выходца из Италии Джея Парини «The Last Station» о последнем этапе жизни русского писателя Льва Толстого. На главные роли режиссер пригласил канадца и англичанку, которую при рождении звали Елена Миронова. Однако вся мешанина стран и менталитетов осталась только «на бумаге». В Ясную Поляну к при жизни канонизированному Толстому (Пламмер) приезжает новый секретарь — юный и наивный молодой человек по имени Валентин Булгаков (МакЭвой). Он наслушался историй о том, что жена великого писателя Софья Андреева (Миррен) — капиталист и домашний тиран, что пара находится в состоянии холодной войны уже много лет и что «толстовцы» словно слуги Льва Николаевича внимают каждому его слову и готовы выполнить все наказы живого классика. Откушав литры местного чая с вареньем и вкусив любви, Булгаков узнает, что писатель-то, оказывается «ходил по девкам», а сегодняшняя действительность Ясной Поляны отличается от образов, навязанных общественным мнением в лице некоего господина Черткова (Джаматти). Странно думать, что немцы, британцы и американцы Снимая биографии, режиссеры по обыкновению либо «падают в слепую любовь» к герою, либо увлекаются «раскопками» неизвестного прошлого настолько, что история начинает напоминать таблоид из прошлого. Хоффману удалось удержаться от крайностей, возможно, помогла в этом книга. Парини создавал свой «The Last Station» на основе писем писателя, членов его семьи и воспоминаний его ближайшего окружения. Однако выставленный режиссером на первый план мальчик-секретарь, а также «толстовцы», панорамы березок и полей и, конечно, супруга Льва Николаевича, то бросающаяся топиться, то передвигающая по карнизу особняка в домашних тапочках, не оставляют места для самого писателя. Конечно, герой в картине присутствует, но, по существу, мы его скорее ощущаем, чем следим за действиями. В то время как герои картины во многом похожи на персонажей романов Толстого, сама история напоминает скорее древнегреческий эпос со страстями, от которых не то что брака, рассудка можно лишиться.
В учебниках по литературе Толстой выглядит совершенно неподъемно. Граф, ходящий в крестьянской рубахе, писавший слишком объемно, окруживший себя учениками на склоне лет и умерший из-за собственной принципиальности. Как из этого снять тонкую драму, где тема супружества — лейтмотив, а «Анна Каренина» — лишь составляющая одной шутки? Майкл Хоффман снял полноценный ответ. Отказавшись от дотошного копирования быта и речи героев того времени, он создал новый мир Толстого, по-английски аристократичный, по-русски полный крайностей и экзистенциальности. Возможно, все было бы иначе, возьмись режиссер не за будни русского дворянства с фарфоровыми сервизами, слугами и особняком.
Итоговый вердикт: Трогательное и патетичное жизнеописание. Редкий случай, когда постановка типично русской истории на Западе не оборачивается «клюквой». |
