Раскаленные угли под зрителем
Спокойно усидеть на новом спектакле Николая Коляды решительно невозможно: минут через пять начинаешь нервно елозить по креслу, будто мягкое сиденье тебе незаметно подменили на раскаленную поверхность. Да-да, вполне возможно, что и на ту самую крышу, разогретую до невыносимости южным солнцем, по которой пытается пройти Мэгги-кошка… Причина зрительской нервозности объясняется весьма просто: Коляда оставляет вас один на один с актерами, практически не помогая им сценическими эффектами и режиссерскими фокусами, к которым приучили нас большинство его предыдущих спектаклей, вроде кровавой коронации в «Ричарде Третьем». В итоге, «Кошка на раскаленной крыше» превращается в исповедь четырех персонажей — Мэгги (Ирина Ермолова), Брик (Денис Туруханов), Большая Ма (Тамара Зимина) и Большой Па (Сергей Колесов) — не слишком туго перевязанную сюжетной лентой.
В большом доме отмечают день рождения главы семейства, Большого Па, которого дожирает рак на последней стадии. Жить старику осталось недолго, но гости продолжают веселиться даже на пороге смерти, обманывая больного, что его недуг на самом деле — нервный спазм. Да и самих себя обманывают с тем же успехом. День рождения превращается в Dia de los muertos, День мертвецов, а звучащая изо всех щелей «Hooray It’s a Holliday» превращается в «данс макабр», пляску смерти, назойливо и настойчиво вторгающуюся в сокровенные разговоры номинально близких людей, между которыми, впрочем, не осталось ничего близкого. Орава детей, внуков Больших Ма и Па, раз за разом проносящаяся по сцене под эту веселенькую песенку Boney M в какой-то момент уподобляется стае саранчи, уничтожающей и разрушающей все на своем пути.
Ложь разъедает большой дом, словно кислота, каждый из обитателей дома тотально обманут и при этом сам продолжает опутывать ложью родных. Ложь становится главным грехом, в котором исповедуются герои, и каждый раз эти признания заканчиваются немым вопросом в зал: «А что у вас не так? А чем вы лучше?», заставляя зрителя нервно ерзать в кресле. А как иначе, во лжи повинен практически каждый из присутствующих, и большинство зрителей видят на сцене отражение своей жизненной ситуации, пусть и увеличенное драматургической коллизией и режиссурой.
Коляда принципиально вымарывает из текста все признаки американского быта, чтобы сделать историю универсальной, присущей любому возможному месту на Земле. Пока другие театры устраивают представление из серии «наши играют зарубежную жизнь», от чего как мы помним, «искусство в большом долгу», у Коляды история максимально приближена к нашей действительности. В том числе и за счет универсальности темы: засилье вранья и лжи.
В сетях лжи каждый из персонажей ищет свой выход: Брик пьет, Большой Па собирается разрубить все одним махом и вырваться на свободу, Большая Ма смиряется с ложью и делает вид, что это и есть чистейшая правда, а Мэгги делает, пожалуй, самый оригинальный ход, заставляя цепочку неправд в итоге стать истиной. Актеры, оставшись практически один на один с махиной текста Тенесси Уильямса, все как один безупречны, и более того, для каждого из них роли нехарактерны. Сергей Колесов играет сурового жилистого старика, разрывающегося от жажды жизни. Тамара Зимина, в кои-то веки не летающая по сцене, а степенно проплывающая, неузнаваема под париками, объемными платьями и этаким варварским индейским макияжем. Вера Цвиткис еще раз подтверждает звание «королевы эпизода», превращая короткие появления своей героини Мэй в царство абсурда и бытовой идиотии с элементами модного показа.
И, конечно же, абсолютно неподражаема Ирина Ермолова, начинающая спектакль той самой «кошкой на раскаленной крыше», с трудом балансирующей на острие всеобщей ненависти (в том числе и своего мужа, Брика), и заканчивающая уверенной в себе львицей, берущей то, что ей необходимо, уверенно и властно. Одним из сильных моментов постановки становится беседа отца и сына — Большого Па и Брика — Колесов и Туруханов буквально отражаются друг в друге, как в череде бесконечных зеркал, при том, что они не похожи внешне, родственные связи проступают за счет сходства судеб их персонажей.
В таком спектакле очень многое держится на актерской химии, и в этом плане, пожалуй, впервые за много лет в театре, очень интересно посмотреть, как эту же историю разыграет другой состав. Денис Туруханов в роли Брика беспримесно брутален, как и подобает бывшему игроку в американский футбол (по сюжету) пусть и спивающемуся, Олег Ягодин в той же роли очевидно будет играть по-другому, просто на другом уровне хотя бы в силу физических данных. Сергей Федоров, играя Большого Па, опять же не будет походить даже на близкого родственника Ягодина (в этом смысле у них больше общего с Колесовым), но очевидно, что этот дуэт — на сопротивление, на демонстрацию коренного внутреннего родства.
Конечно, никто не рвет в спектакле страсти на полную катушку. Тяжкие признания разбавлены юмором и откровенно комедийными персонажами, вроде отца Тукера, который весь спектакль сначала недвусмысленно лапает старших детей многочисленного выводка Мэй и Гупера, а уходя, пытается прихватить с собой одного из них. Пожалуй, только в эти минуты температура сиденья под зрителем несколько падает, так что можно хоть немного расслабиться, но нужно быть готовым к тому, что в следующие секунды атмосфера вновь раскалится. В конце концов, по убеждению Коляды, театр должен обжигать.
|
|||||||||||||||||||||||||
.jpg "Фото предоставлено «Коляда-Театром»")
.jpg "Фото предоставлено «Коляда-Театром»")