Beat Weekend: «Хардкор не бывает скучным»

В преддверие фестиваля Beat Weekend и показа фильма «Зеленые дни», посвященного расцвету вашингтонской хардкор-сцены, «Теснота» поговорила с режиссером Скоттом Кроуфордом о том, чем вашингтонский хардкор обязан английской панк-сцене, неожиданных фанатах жанра и выяснила, можно ли когда-нибудь от хардкора устать?

Скотт Кроуфорд никогда не считал себя режиссером. В 11 лет он стал ходить на концерты вашингтонских хардкорщиков и через полгода запустил фанзин Metrozine, для которого интервьюировал всех звезд зарождавшейся сцены: от Генри Роллинса, солиста группы Black Flag, до Йена Маккея, создателя Minor Threat, Fugazi и главного лейбла сцены — Dischord Records. Журнал, сделанный Скоттом, был важным изданием для тусовки — совсем как в британском панке, фанзины и самопально печатавшиеся газеты были главным инструментом для поддержки хардкор-сообщества наряду с музыкальными релизами.

Из мальчика-вундеркинда, способного провести полтора часа в слэме, а потом с бесстрастным видом брать интервью у охрипшего вокалиста, Скотт вырос в успешного музыкального журналиста. С каждым следующим годом он острее понимал, что должен выразить благодарность сцене, рассказать о ней тем, кто не рос в Вашингтоне в 80-е, — то есть, довольно широкой аудитории.

Старые интервью, архивные видеозаписи, циклы статей, посвященных несостоятельности городской политики Вашингтона, — Скотт стал скрупулезно собирать материалы и исследовать собственные архивы. Чтобы вспомнить, как зародился хардкор, и максимально объективно рассказать о вашингтонском чуде, он заручился поддержкой самых неожиданных спикеров: Терстона Мура из Sonic Youth, большого фаната сцены; Фреда Армизена, комика и актера Saturday Night Live; Генри Роллинза, публициста и вокалиста группы Black Flag — и даже Дэйва Гроула.

Терстон Мур, лидер группы Sonic Youth, подарил фильму две идеальные шутки (одна из них, конечно, про секс)

Несмотря на отсутствие режиссерского диплома, Скотт создал убедительную историю и не злоупотреблял режимом «говорящие головы»: в этом ему помогли футажи с ранних концертов (предоставив бесценную возможность увидеть, как 15-летние подростки устраивают мошпит в заплеванном гараже), архивные материалы (обратите внимание на впечатляющую статистику преступности в Вашингтоне, DC) и шарм приглашенных спикеров (вам будет сложно устоять перед обаянием Генри Роллинза). Скотт избегает нотаций, позволяет себе одно нравоучение за все полтора часа и показывает: атмосферу ненависти можно трансформировать в мощное оружие. Что музыка из способа влиться в тусовку может стать инструментом политических изменений, а «икс», накарябанный на руке барменом, — может быть знаком причастности к чему-то большему — сообществу стрэйт-эджеров.

Скотт накладывает физическую карту на ментальную: крест, образованный несколькими магазинами с пластинками и домом Йена Маккея, становится привычным маршрутом, по которому проходил каждый будущий участник хардкор-сцены. Скотт объясняет, как политический упадок, расцвет наркоторговли и физическое опустение делового центра города расширили «песочницу» сцены — из отцовских гаражей хардкорщики выбрались в город, который не принадлежал никому. Значит, он мог принадлежать им. Не будем говорить больше — рискуем подорваться на спойлерах. Скажем одно — фильм рекомендован всякому, кто слушал хардкор или пост-хардкор, кто знает, что музыка действительно способна трансформировать реальность, кто когда-либо получал по лицу, бегал ночью от полицейских и горел искренней злобой. Документация культа вашингтонской сцены в то же время представляет один из лучших примеров «управления гневом».

— Почему вы ввели себя в фильм как одного из героев?

— Мне хотелось представить контекст — типа, показать того, кто делает этот фильм, и ответить на важный вопрос: почему мы вообще должны обращать внимание на его личную историю?

— Как вам удалось залучить Фреда Армизена?

— В конце 80-х и начале 90-х Фред играл на барабанах в пост-панк группе Trenchmouth. Их лидером был Дэймон Локс родом из DC, потом этот парень выступал в панк-группе Protem.

— У вас много спикеров в фильме: от музыкантов до политических журналистов. Каждый позволяет зрителю понять, как хардкор менял жизнь Вашингтона: от набора виниловых пластинок в магазине до здравоохранительных инициатив. Думали ли вы позвать представителей официальной власти, работавших в администрации Вашингтона в 80-х?

— Я честно пытался связаться с Мэрионом Барри, он был мэром Вашингтона в период расцвета сцены, потом был смещен с поста за курение крэка. Но он отказывал мне из раза в раз, а потом скончался перед самым концом съемок. Жаль — честно говоря, мистер Барри многое сделал для города — хорошего и дурного. Во время его правления мы как раз «сквотировали» городскую собственность; концерты проходили везде — от небольших гаражей до помпезных общественных центров.

— Фильм отмечает переходный момент — когда хардкор из небольшой музыкальной тусовки превратился в оружие политических изменений. Осталась ли политическая энергия в современном хардкоре или, скорее, ее следует искать в музыке типа грайма?

— Думаю, хардкор всегда будет тесно связан с социальными несправедливостями. Он порожден чувством срочности, необходимости действовать здесь и сейчас. Ты пишешь такую музыку, когда взбешен, и ничто не дает столько поводов для бешенства, как принципы устройства нашего государства.

— Что думаете о современном пост-хардкоре?

— Блин, сложно сделать что-то новое, не вдохновляясь тем, что делали группы, существовавшие до тебя. Но, думаю, многие пост-хардкор группы будут переизобретать старое и развиваться, не рискуя потерять актуальность.

— Если современный пост-хардкор растет на песнях Minor Threat, Fugazi и The Faith, какими группами вдохновлялись те, кто начал вашингтонскую сцену?

— Вашингтон очень вдохновлялся британским панк-роком, пусть в фильме он практически не представлен. Особенно влиятельными были команды The Damned и The UK Subs. В фильме упоминается и концерт The Clash, его проведение стало знаковым моментом для всей сцены: мы увидели, как панк может обрести политическую силу. Я очень хотел поговорить с вокалистом The UK Subs, но мы так и не смогли встретиться. Думаю, он бы здорово рассказал о своих гастролях в округе Колумбия.

— Вы были вместе со сценой с ранних лет, но в фильме не даете оценок тому, как она развивалась и как, в конце концов, разделилась на несколько лагерей из-за песни The Straight Edge. Каким оно виделось изнутри?

— Оно фиксировалось на поведенческом уровне: одни продолжали угорать по полной, другие собрались и выбрали аскетический путь развития. Поведение был заметнее, чем отношения с наркотиками (хотя последние часто определяли первое). Думаю, что «Революционное лето» стало самым ярким примером «разделения» сцены — в лучшую или худшую сторону, судить определенно не мне.

— Уставали ли вы когда-нибудь от хардкора?

— Хардкор не бывает скучным. Думаю, порой я уставал от парадоксальной ригидности сцены, самая суть которой заключалась в постоянно обновляемом протесте, всегда было, с чем бороться и против чего выступать. Опять-таки, эта скука вынуждала меня находить все новые и новые группы. Так что скука была даже полезной.

— Какой была бы ваша жизнь без хардкора?

— В моей жизни нет ничего, что не было бы затронуто восьмидесятыми. Это повлияло и на работы, которые я выбирал, на то, как я воспитываю моих детей, на мое отношение к миру вообще. Мое интенсивно прожитое детство предопределило многое из того, что случается сегодня.

— Вы планируете выпустить книгу по мотивам кино.

— Да, работа идет хорошо, мы ее практически закончили. Не знаю, планирует ли кто-то издавать ее в России, но было бы здорово!

Фильм «Зеленые дни» будет показан в рамках фестиваля Beat Weekend в Екатеринбурге 11 октября в 19:00. Расписание и билеты фестиваля здесь.

06.10.2015 15:17