«1917»: у нас есть фаворит
Итак, у нас есть фаворит. Пока военная драма Сэма Мендеса «1917» шла до российского проката, она получила два главных «Золотых глобуса» («Фильм года» и «Лучший режиссер) и 10 номинаций на «Оскар» (больше — только у «Джокера»). Сэм Мендес назван режиссером года по версии Гильдии режиссеров Америки, кино победило у Гильдии продюсеров и урвало 10 номинаций на BAFTA. Несмотря на жестокую конкуренцию в этом году, а в одной обойме у нас «Однажды в Голливуде», «Паразиты», «Ирландец», «Джокер», «Ford против Ferrari» и так далее, «1917» спокойно забирает все главные награды. Как? Почему? Что такого в этой военной драме? Вебург побывал на премьере и готов рассказать.
Капралов Скофилда (Маккей) и Блэйка (Чепмен) отправляют на ответственное и срочное задание. Им нужно доставить на передовую приказ от командующего армией (Ферт) об отмене наступления. Связь с другими частями потеряна, а отступление немцев — не более, чем ловушка. На кону жизни 1600 человек, включая старшего брата Блэйка (Мэдден). Никто не верит, что солдаты смогут вернуться живыми.
Как эффектно показать ужас войны? Снять двухчасовое кино про одни сутки, за которые человек в кадре проживает больше, чем иные за всю жизнь. Дело даже не в количестве побегов, перестрелок, опасных моментов и ситуаций «на волосок от смерти». Больше поражает моральная устойчивость этих парней, которые день за днем жили так в окопах годами, а ты за два часа в кресле морально устаешь. Напряжения Мендес и Дикинс не жалеют. Дикинс — оператор Роджер Дикинс, один из лучших операторов современности, 70-летний гений, 15-кратный номинант на «Оскар» (и лишь единожды победитель за «Бегущего по лезвию 2049»). Тот жесткий аттракцион, коим является «1917» — это, в первую очередь, его заслуга. Снятая не одним, но двумя кадрами, картина, кажется, создала себя сама. Склейки спрятаны так, что не найти, кроме одной — явной, долгой, откровенной, чтобы зритель перевел дух, разделяющей ленту на своеобразные акты. Оператор в его лице и все другие камеры, команды и ассистенты здесь будто бестелесные существа, перемещающиеся по воздуху и воде. Попробуйте найти монтажную склейку при старте просмотра.
Наш мозг отключился где-то на 20-й минуте, наблюдать за этим без удивления очень сложно. Это напоминает компьютерную игру в самом лучшем смысле этого слова: есть миссия, вся история — это путешествие-погоня с рисками для жизни, а чтобы мы-участники не перегорели от напряжения, Мендес периодически вставляет то диалог, то неожиданного персонажа, то кат-сцену, то музыкальный кусок, чтобы перевести дух, то оммаж полотну Милле «Офелия». Отдышаться, посмотреть по сторонам, успокоиться, чтобы через минуту напряжение снова начало наматываться на катушку.
«1917» крайне интересно смотреть и даже рассматривать на разных уровнях: как военную эмоциональную драму, как технический эксперимент по-хорошему сумасшедшего Дикинса, как диаграмму наших эмоциональных пиков. Некоторые эпизоды просто гениальные по воспроизводимому эффекту, другие — офигенные с производственной точки зрения. Победа «1917» зиждется на комплексной работе: актеры, оператор, технические службы, спецэффекты и дирижирующий всем этим Сэм Мендес, который математически выстроил все музыкальные куски, эмоциональные подъемы и упадок зрительского духа, напряженные сцены с «забегом за угол», чтобы перевести дух. Это все выглядит несколько просчитано и технически, но ведь работает же! Мендес никогда не был уличен в одержимости формой, тем интереснее, как он ставит «1917», будто отличник, по всем учебникам кинематографии, которые условный Тарантино бы сжег, а Филлипс — даже не открывал.
Он не будет выводить вас на эмоции, как это медленно и с удовольствием делал тот же Спилберг, скорее — подстегивать бежать быстрее, как тренер, который разрешает передохнуть 5 минут, но уже на второй свистит к старту. Здесь нет времени на рефлексию, флешбеки и слезы, и для Мендеса, любящего записывать переживания героев, это наверняка было нестандартной задачей. Чтобы усилить состояние бега и нехватки времени, все известные актеры здесь играют роли на несколько минут: щелк — Колин Ферт, щелк — Эндрю Скотт, Майк Стронг, Бенедикт Камбербэтч… Как будто некогда, как будто создатели намеренно избегают показывать личности, запоминаться, влюблять зрителей в персонажей. Для этого и на главные роли были взяты не самые примелькавшиеся лица. Есть задание — его нужно выполнить: и ни грязь, ни земля вокруг (а она буквально везде во всех формах), ни крысы, ни внезапные смерти, ни вспухшие и разложенные трупы в траншеях — ничего не должно отвлекать ни зрителя, ни героев. Все гонит вперед, включая музыку Томаса Ньюмана. А те, кто активно пишут, мол, в «1917» нет жизни, дак а где жизнь на войне? Кто-то воспевает подобное существование, а Мендес снимает антивоенное кино, для него в войне нет жизни.
|
||||||||||||||||||||
