Они не математики и не летчики. Зато они обладают большим опытом в своей сфере: все члены группы «Степень неба», которой нет еще и двух лет, музыкой занимаются достаточно давно. О результатах этого занятия участники коллектива рассказали корреспонденту портала Weburg.net Никите Ломаеву.
— Что для вас значит «степень неба», в каком значении вы употребляете это словосочетание?
Белла Риасс (вокал, гитара): Произошло так, что нам нужно было срочно придумать название группы, потому что мы собирались выступать, а как нас указать на афише, было непонятно. Название мы решили придумать по всем правилам PR. Мы собрались всем составом, пришел к нам креативный человек с фломастерами и блокнотиком. Мы в течение часа по 5 минут делали мозговой штурм, писали, обменивались идеями.
В какой-то момент у меня возник образ «степень неба», не знаю, откуда. Как стихи берутся, так и это возникло. Я его тоже записала, а потом мы голосовали. На последнем голосовании у нас остались «степень неба» и «портреты». Поскольку, однозначно, групп с названием «Портреты» в нашей стране много, а «Степень неба» на тот момент никто не слышал, и это было близко нашему звучанию, то так и получилось. Уже потом мы попытались объяснить, что это такое. Для меня это то, что есть во мне хорошего. Ну, есть во мне и плохое, есть хорошее, есть странное, есть еще много чего. Но степень неба — это что-то маленькое и хорошее во мне.
— Белла, вы говорили, что, когда пишите песни, то руководствуетесь тем, что они должны нести положительную энергетику. А если песня грустная?
Белла: Цель — просто передать свою энергетику. Просто, так получается, что очень сложно заканчивать грустно. Можно начать с очень плохой, черной и злой энергетики, а в итоге все равно приходишь к тому, что все в этом мире замечательно, просто потому, что ты в нем живешь. Народ говорит, что идет такой позитив на концертах, от альбома. Многие люди мне говорили, что под наш диск хочется гонять. Если это все время будет позитивно, то, наверное, классно. Но, мне кажется, не бывает так, чтобы всегда все классно. В моем понимании, главное — чтобы была энергетика, все равно ее люди чувствуют.
— Кстати, расскажите о вашем альбоме «Разбег», под который «хочется гонять».
Белла: Записывался он по-дурацки. (Смеется.) Ну, это правда. Сначала я пришла, записала песни под гитару, потом записался басист и сказал, что это все плохо, неровно и вообще не звучит. Потом пришла клавишница, на то, что уже записано, наиграла что-то. Пришел барабанщик Сергей, и уже образовался состав. Начали играть и поняли, что играем уже по-другому, и все предыдущее выкинули. В общем, пол-альбома было записано и выкинуто. Переписывали много раз, у одной песни поменяли слова напрочь, у другой поменялась концепция, все совершенствовалось много-много раз. Диск записывался, грубо говоря, год. Песни, которые на него вошли, мои, за исключением одной, — «Паровоз».
— Звукорежиссер Валерий Вильчинский, который делал запись, может считаться полноправным соавтором альбома?
Белла: Я бы сказала, сопродюсером. Хотя, может быть, и соавтор в какой-то степени. Автор песен — я, но он помогал и участвовал во всем, что делалось, далеко не только как звукорежиссер. Он нас толкал в том направлении, в каком надо было идти, в сторону совершенствования качества вокала, звука и инструментов, создания звучания группы в целом.
— За разбегом должен последовать взлет?
Белла: У кого как. Может быть падение еще. (Смеется.)
Олег Шамич (гитара): Может быть, споткнулся и упал. (Общий смех.)
Белла: Как получится дальше, пока секрет. Мы знаем, что тот материал, который сейчас уже есть, потенциально сильнее того, что на диске. Выпустить альбом своими силами — это очень тяжело, но мы потихоньку уже начали записываться. С учетом опыта записи предыдущего альбома, сейчас мы это делаем продуманно и не торопясь.
— На альбом «Разбег» вошли песни, написанные в разное время. Новый материал будет действительно актуальным или еще остался какой-то багаж?
Белла: Есть багаж очень странный. Я недавно чистила компьютер и нашла песню «Над домом моим». Я совсем забыла, что эта мелодия, но с другими словами, была написана мною в 18 лет. Это одна-единственная песня частично из того времени, все остальное — новый материал, очень актуальный.
— До образования «Степени неба» участники группы в каких-то коллективах уже играли?
Белла: Наш басист Сергей Смирнов играл в NTTA и до этого еще много где в 90-х годах. Клавишница Ирина Марчук тоже играла в NTTA, кроме того она — одна из известных вокалисток в нашем городе, выступает в нескольких группах и сольно. У Олега были группы…
Олег: Да, у меня свой проект остался.
Белла: У Андрея их вообще великое множество!
Олег: У нас с Андреем были группы общие.
Андрей Горбунов (ударные): Да, были. Сейчас у меня имеется несколько проектов, и совместных, и отдельных.
Белла: У нас вообще все — творческие люди, все пишут сами.
— Что подвигло вас всех собраться вместе, если у каждого уже были проекты, группы?
Белла: У нашего басиста вообще не было выбора, поскольку мы с ним вместе живем. Иринке это, наверное, просто нравится. Олегу тоже понравилось, а недавно он привел Андрюху.
Андрей: Этот проект меня как-то сразу заинтересовал. Видимо, какая-то фишка в нем есть.
Олег: Я бы сказал, что фишка, прежде всего, — в текстах. В том, что кроме интересной музыки, в песнях чувствуется очень серьезное содержание. Иногда бывает так, что послушаешь песню три раза подряд, и только на четвертый начнешь вникать в слова полностью, проникаться смыслом текстов. А сейчас еще и наша музыка сейчас стала более сложной, более профессиональной.
Белла: Более странной. (Хихикает.)
Олег: Она не странная, просто она стала интереснее.
— Но у зрителя, пришедшего на концерт, не получится прослушать песню три раза подряд. Ему понравится или не понравится сразу…
Белла: Существует извечная проблема. Почти после каждого концерта зрители говорят, что плохо слышно слова. Я думаю, это потому, что когда играют другие группы, то люди в слова не вслушиваются, а когда выходим мы — начинают, и им кажется, что у нас ничего не слышно. Во-первых, это в принципе очень сложно для понимания с первого раза, а во-вторых, часто техническое оснащение в клубах оставляет желать лучшего. Я для себя решила, что пусть люди приходят на энергетику. Если им это понравится, то они придут еще и еще раз, и расслышат на пятый раз, и купят диск.
— По вашим словам, когда вы выходите на сцену, то должны быть, в первую очередь, честны перед собой. А честность перед слушателями важна?
Олег: «Степень неба» — это все-таки больше концертный коллектив. Конечно, студийные записи очень интересно слушать, но на концерте еще интересно и смотреть. И, мне кажется, что в общем поведении группы всегда видна честность.
Белла: Мы вчера с басистом очень долго спорили на тему того, что для нас значит творчество. Я отстраненно отношусь к религиям, потому что для меня это рамки. Но, так получается, что творчество — это моя религия. Когда я выхожу на сцену, для меня это что-то вроде исповеди. Я пою и тем самым говорю: «Вот, я такая». А как можно на исповеди быть нечестной? Если ты соврешь, это сразу услышат, отвернутся и уйдут.
— Прочитал историю про концерт, на котором вы поначалу растерялись, увидев в зале одних металлистов. Получается, есть какие-то устоявшиеся представления о ваших зрителях?
Белла: Это был один из наших первых концертов. Мы все растерялись, потому что не ожидали, что будет такая сборная солянка. На тот момент для нас это было важно, потому что мы были неуверенными. Мне тогда в принципе было страшно выйти и петь. Сейчас уже не страшно это делать перед любой аудиторией. Любая аудитория, как оказалось, откликается, если ты честен, если ты несешь энергетику. А на тот момент мне казалось, что наши слушатели — интеллектуалы, любящие смысловой рок, инди.
— Белла, вы, насколько я знаю, воспитываете ребенка.
Белла: По выходным — даже трех. (Смеется.)
— Как они оценивают ваше творчество?
Белла: Самый старший ребенок говорит: «нравится» или «не нравится». В силу того, что он еще не совсем большой, песни с альбома ему нравятся больше, чем то, что мы делаем сейчас. Конечно, то, что записано на альбоме, чуть попроще по смыслу. А совсем маленький ребенок просто чувствует энергетику. Был период в течение полугода, когда мы не могли тронуться с места в машине, пока не включим «Босиком за сказкой». Песня простая и настолько светло-позитивная, что не один мой ребенок на нее так реагирует. Моя знакомая как-то включила наш диск, и ее дочка прыгала по квартире час под эту «Босиком за сказкой» и кричала: «Мама, я обрадоваюсь!»
— Наверное, к вам на концерты уже специально водят детей?
Белла: Нет. (Смеется.)
Олег: Да мы не видели просто.
Белла: Судя по тому, как мне один знакомый сказал, что меня надо к стойке привязывать, и мое поведение на сцене мешает воспринимать песни, наверное, маленьких детей не надо приводить к нам на концерты. Они вряд ли что-то поймут, и им будет тяжело, поскольку мы выступаем, чаще всего, в «рок-н-ролльных» местах. Но вот подросткам уже нравится.
— Как вы думаете, на произведения какого писателя похожа музыка «Степени неба»?
Белла: Не знаю, но у меня почему-то ассоциации с буквой «Б»: Бенаквиста и Буковски. Вот это сочетание, наверное, и отражает «Степень неба». Бенаквиста загадочен, непоследователен, глобален и, в то же время, прост… Буковски не боится называть вещи своими именами. В целом это мне очень импонирует. Мы делаем в каком-то смысле то же самое.
Никита Ломаев
10.06.2010 16:30
