5 ноября в екатеринбургском пабе Ben Hall выступил молодой российский коллектив Zorge. Продолжатели традиций Tequilajazzz во главе с Евгением Федоровым представили екатеринбургской публике материал со своего только что вышедшего дебютного альбома. Пластинку с красавцем-лягушонком на обложке группе помогли записать поклонники, скинувшиеся на оплату студии для музыкантов. О настоящем и будущем Zorge с лидером команды поговорил корреспондент портала Weburg Никита Ломаев.
Фоторепортаж с концерта
— С Днем разведчика вас!
Евгений Федоров: Спасибо, конечно. Но мы к разведке не имеем никакого отношения. Для нас Зорге — это имя человека, который вел очень непростую жизнь, был затерян в пространстве, времени, политике и так далее. Как нам кажется, он тоже запутался, на какое государство работал.
— Да, вы уже говорили, что название — это некая метафора...
Евгений: Это некая метафора. Только исключительно наша любовь к приключенческому кино и литературе. Это императив, примерно как «Джеймс Бонд». Это события одного ряда. То же самое, если бы мы назывались «Индиана Джонс».
— На концертах вы сейчас играете неочевидные хиты Tequilajazzz. Но что будет, когда зрители, привыкнув к новому материалу, начнут требовать «Зимнее солнце», «Авиацию и артиллерию» и так далее?
Евгений: Я не исключаю ничего. Эти песни написаны, прошу прощения, мною в компании с Сашей Вороновым (барабанщик группы Tequilajazzz — прим. авт.). Он с очень открытым сердцем относится к тому, чтобы мы эти песни продолжили играть. Просто мне кажется, что люди не очень готовы воспринимать это без него. Видимо, нужно время, чтобы публика привыкла, что некоторые песни, которые уже известны с его участием, звучат без него. И мы хотим это время выждать.
Безусловно, невозможно достичь того же результата, учитывая индивидуальность каждого музыканта, который играл в той группе. Невозможно повторить. Zorge — это другой ансамбль. Совершенно. Мы позволяем себе легкие реверансы в сторону истории только в силу того, что я по праву себя чувствую ее наследником и чувствую, что эти песни могут адекватно влиться в нашу программу. Мы не хотим спекулировать старыми хитами, никоим образом не хотим строить наше наверняка непростое будущее на их базе. Это было бы нечестно как по отношению к планете, к космосу, — я прошу прощения за пафос, это правда — так и по отношению к зрителю.
— Когда пластинка Zorge была записана, но еще не сведена, вы говорили, что песен слишком много и надо бы сократить их количество. А в итоге продолжительность альбома все равно составила 71 минуту.
Евгений: Там было 17 песен, а мы оставили 14. На самом деле, надо было выкинуть больше.
— Рука не поднялась?
Евгений: (Вздыхает.) Не поднялась. Потому что это первая работа и надо было показать весь спектр того, что ты по крайней мере на сегодняшний день можешь сделать. И это, и это, и это... а вот еще и это!
— Век лягушонка довольно короток. Вы уже видите его следующую реинкарнацию?
Евгений: Конечно. Это будет черный лягушонок. Наш следующий альбом будет — нуар. У нас есть много новых песен, они готовы практически. Мы в принципе можем хоть завтра пойти в студию, но не будем этого делать. Мы сейчас отъездим этот тур, нужно еще какие-то вещи сделать в жизни. Мы группа молодая, в каком-то смысле мы начали с нуля. Мы должны пройти какой-то инкубационный период. Он пока продолжается, и я думаю, что так же, как и наш процесс созревания, он пройдет очень быстро. Мы собрались всего год назад. Я обратил бы ваше внимание на скорость того, как все произошло.
— Вам во многом помогли преданные поклонники.
Евгений: Наши поклонники фантастически помогли в процессе записи альбома!
— Это скорее была уникальная ситуация, или такая модель в будущем может стать обычной?
Евгений: Я не уверен. Я даже не уверен, что эта модель повторится в нашем случае. Если сейчас мы сделаем то же самое — скажем: «А теперь, ребята, давайте сбросимся на второй альбом!», такой реакции не будет уже. Всем видно, что мы быстро очень нашли свое место и стали нормальной гастролирующей группой. Мы зарабатываем деньги даже. И совершенно очевидно, что в будущем нам будет гораздо легче получить деньги на нашу следующую пластинку, чем полгода назад. Поэтому вряд ли мы будем обращаться за помощью к слушателям. Хотя почему нет? Я пока не знаю.
— Первая пластинка — это некое погружение в детство, как вы говорили. Теперь будет нуар. Получается, детская тема наскучила?
Евгений: А почему вы считаете, что в детстве не было нуара? Кроме положительных героев, в нашем детстве были и отрицательные. Их фигурам — отрицательным героям нашего и прошлых времен — мы посвятим нашу следующую работу. Она, естественно, будет звучать более сумрачно и, видимо, более привычно для фанатов группы Tequilajazzz.
— Как на материал повлияло соседство с группой «Ленинград» на репетиционной базе?
Евгений: Да никак не повлияло. (Усмехается.) Мы репетируем через стенку. Но дело в том, что мы трудоголики в некотором смысле — репетируем по утрам, а группа «Ленинград» приходит всегда позже. И, когда они приходят, мы уже в принципе заканчиваем наши репетиции. С радостью встречаем наших друзей, которые там играют. Они все наши очень хорошие друзья.
— Что Zorge, что Optimystica Orchestra, ваш сайд-проект, по своей форме — супергруппы. Чем можно объяснить увеличение их количества в последние годы?
Евгений: Я не знаю. Не считаю нас супергруппой. Супергруппа — это когда собираются люди из популярных разных групп. На моей памяти все они терпели фиаско. Я надеюсь, эта судьба не постигнет группу Zorge. Мы же не собирали людей из популярных ансамблей — это просто друзья, которые собрались волею судеб и играют в таких популярных коллективах, как «Сплин». Дима (Зильперт, гитарист — прим. авт.) играет в Tinavie, но мы познакомились через Инну Желанную, нашу подругу.
У нас не было задачи представить людям конгломерат людей, которые играют в популярных группах и делают вместе какой-то абсолютно совершенный шедевр. Мы люди несовершенные. Экспериментируем, и каждый наш концерт — он разный, отличается от предыдущего. Это очень все непрофессионально. Мы все действуем как любители. Это очень ценная модель. Почти все из нас имеют какую-то другую работу, помимо того, что мы играем музыку.
— Ваш старший сын теперь тоже играет музыку. Следите за его успехами?
Евгений: Конечно. Он забирают у меня все мои примочки, шнуры, гитары и так далее. Да, у него группа, которая называется Fury Chicks. Он работает в кинобизнесе ассистентом оператора, поступает сейчас в институт, чтобы быть профессиональным ассистентом оператора сначала, потом оператором и так далее. Он играет на гитаре, мы меняемся примочками: либо он мне дает провод, либо я ему даю провод. У нас вполне партнерские отношения. Мы иногда даже забываем, что мы родственники, честно говоря.
— Можете представить, что когда-нибудь запишете совместную композицию?
Евгений: Я не исключаю. Они очень классные ребята, очень мощно и стремительно развиваются. Может, такое и произойдет. Но я не думаю, что это нужно им в первую очередь. Все же должно быть уместно, а папа и сын вместе на сцене... я не уверен, что это хорошая идея.
— Вопрос, который не дает покоя. Какая же формула изображена на обложке сингла «Формула»?
Евгений: Там часть формулы. Очень крутой формулы. Формулы вообще, в принципе, всего. Я вас переадресую к Стивену Хокингу. Это не оттуда, но резонирует с ним. Там формула действия, если вы обратите внимание. Что-то происходит дальше. Формула развития системы галактик. Это существующая формула. Все вопросы к Стивену Хокингу! (Улыбается.)
Никита Ломаев
11.11.2011 17:00