«Девушка и смерть»: «И жизнь, и слезы, и любовь»
«И жизнь, и слезы, и любовь» — голландец Йос Стеллинг продолжает изучение загадочной русской души. Его относительно новая работа («относительно», потому что фильм вышел еще минувшей осенью) — немного топорный, но довольно честный образец, как европеец видит классическую Россию. Пушкин, страсти, отсылки к «Пиковой даме», непрестанная фортепианная трель, любовь до гробовой доски и даже после, надрыв, ревность, трагедия и нервы. Любому другому режиссеру мы, не думая, приклеили бы ярлык «клюква». Но с «Девушкой и смертью» этого делать не хочется. Как взрослые с некоторым умилением могут смотреть на первые робкие чувства подростков, так и здесь 67-летний голландец столь романтичен и наивен в выражении своей расположенности к России, что это вызывает скорее снисходительную улыбку. Юный доктор Николай (Бичевин), путешествуя из Москвы в Париж, останавливается на ночь где-то под Лейпцигом — в странном месте, напоминающем одновременно богадельню, отель и бордель. Персонал и постояльцы напоминают сонных мух, самой живой из которых оказывается русская женщина Нина (Литвинова) со шрамом, но шармом. Сначала она ловко заигрывает, а затем знакомит героя с юной и молчаливой содержанкой Элизой (Хукс). И вынужденная короткая остановка Николая в этом богом забытом месте приобретает мистическую фатальность.
На фоне фильма Стеллинг неосознанно показывает нам несколько важных вещей. То, что Леонид Бичевин, которого снимал и хвалил Балабанов, действительно большой актер. Тем обиднее так редко видеть его на экране. Что Сильвия Хукс превращается в сильную европейскую актрису. Что можно снимать картину сразу на четырех языках: английском, немецком, французском и русском и — что самое важное — ее можно и нужно смотреть без дубляжа. Что можно создавать историю любви «в лоб»: без двойных смыслов, без подтекстов и намеков. Это та редкая особенность режиссера (наряду с его любовью к железнодорожным станциям, полустанкам и вокзалам) — оставаться в высшей степени наивным, но при этом не скатываться в пошлость. С абсолютно серьезными лицами герои разыгрывают историю, над которой поиронизировали бы многие. Вот вам Шопен, вот вам Пушкин, вот вам «неравный брак», вот вам судьба-злодейка, вот вам Маковецкий в своей привычной роли интеллигента, вот вам мистика, вот вам страсть, вот вам карикатурные герои второго плана, вот вам фатализм, вот вам Рената Литвинова, в конце концов, в своем привычном амплуа, вот вам прилизанная и томная ретростилизация.
Загадочная русская душа здесь взаимодействует с европейским прагматизмом, сдержанностью и рациональностью. Стеллингу неинтересна стерильность и благоустроенность, он не в первый раз заглядывается на нашу непредсказуемость, нелогичность поступков, максимализм и эмоциональность. Эта чуть ли не немая лента выстроена целиком и полностью на мимике героев: взмахах ресниц, ухмылках, взглядах, улыбках, молчаливых многозначных выражениях. И, глядя глазами героини Литвиновой на юную напудренную Элизу, готовую прямо сейчас упасть на руки и разрыдаться, но держащуюся изо всех сил, становится понятно, что это и есть его главное достоинство. Любовь никогда не умирает, цветы в руках постаревшего героя всегда свежи и прекрасны — за это другие режиссеры получают скептические оценки. Но Стеллинг, кажется, совсем не боится быть наивным в своих романтических грезах о русской душе и европейской ментальности. И можно было бы долго умиляться наивности режиссера и критиковать ленту за очередь лжефиналов или за пошловатое беспрестанное повторение одной и той же фортепианной мелодии и цитирование тривиальных пушкинских строк, если бы не финал картины. Пугающий, мистический и единственно верный.
Итоговый вердикт: Эта история слишком барочная и театральная, чтобы всерьез ей сопереживать. Она неубедительна и довольно условна, но, кажется, режиссер всерьез в нее верит. Каноническая неспешная ретромелодрама с удачным финалом.
|
.jpg "Кадр из фильма «Девушка и смерть»")
