Илья Бояшов: «Война — это ад, вырвавшийся наружу»
В чем-то оказалось символично, что Илья Бояшов, автор одного из самых дискутируемых романов о Великой Отечественной войне «Танкист, или Белый тигр», приехал в Екатеринбург накануне 73-й годовщины начала той самой войны. Редакция Вебурга не могла не пройти мимо этого совпадения и обсудила с писателем, к слову историком по образованию, его отношение к событиям Второй мировой и острую реакцию на его роман и снятый по мотивам фильм «Белый тигр». — Фильм «Белый тигр» был выдвинут от России на «Оскар», дополнив собой линейку военных фильмов, которые также заявлялись от нашей страны в последнее время: «Сталинград», «Утомленные солнцем 2», «Край». Как, по-вашему, не означает ли это, что мы больше ничего не можем предъявить миру, кроме победы в Великой отечественной войне? — Я бы не стал так обобщать. Просто, как мне кажется, так сложилось, что фильмы о войне в последнее время преобладали, других фильмов, достойных с точки зрения киноакадемиков, не оказалось. Были бы такие, естественно, их бы выдвинули. Это не зацикленность на прошедшей войне, это просто нехватка фильмов других жанров, которые бы понравились специалистам, сделанных на достойном уровне. Я надеюсь, их снимут в ближайшем будущем.
— Но ведь не секрет, что тема войны активно эксплуатируется в различных целях, в том числе и для пропаганды... — Для пропаганды высоких идеалов в обществе, боевого духа, любви к Отечеству войну, конечно, можно использовать, но вообще прочитайте Льва Толстого, чтобы понять, что такое война. Да, там есть случаи героизма, но это частности на фоне трагедии. Война открывает в человеке самые темные качества его природы, это тот ад, который вырывается время от времени. Если начали воевать, то самое грязное и отвратительное неизбежно вырывается наружу. — В «Белом тигре» вы концентрировались на частностях или показывали эту общую картину? — «Белый тигр» — это сказка, образ, символ войны, поэтому мне странно, когда меня начинают упрекать за то, что один персонаж такой, а другой не такой. Это символы войны, того, что она несет, всадники апокалипсиса, такие, может, брейгелевские типажи, которые узнаются легко. К людям они не имеют отношения. Это миф.
— А вы как смотрите исторические фильмы? С точки зрения своего исторического образования, выискиваете ляпы? — Если есть время и есть хорошие фильмы — смотрю с удовольствием. Фильм — это художественная реальность, и все эти ляпы, если фильм действительно хороший, пропускаешь и прощаешь. Они неизбежны у любого мастера. Например, в «Освобождении» или «Сталинграде» можно список составить из 300–400 пунктов, но смотрим мы их не ради этого. В «Балладе о солдате» не будем же мы расследовать, что там снят фанерой обитый советский танк. Или что в «Отце солдата» сняты послевоенные танки. Важна художественная целостность, актерская игра, драматургия.
— Будете ли вы возвращаться к теме Великой Отечественной войны? — Зачем? Это и без того тяжело — находить эти символы, а кроме того, о войне написано столько, что нужно писать так, как не писал и не осмысливал никто. Ни как окопные прозаики, Бондарев или Некрасов, ни как кто другой, вот в моем случае — это была сказка. Я сказал то, что хотел сказать, получилось или нет — судить другим. — Но вы сами считаете, что получилось? — Я не могу себя оценить, тем более что половина читателей вообще ругает меня за то, что я очернил Советскую армию. Мне это обидно. У меня дед воевал. Я писал о другом. Я говорил о войне как символе ада, ужасах войны.
— Но хотя бы от процесса работы вы получаете удовольствие? — Это нерадостный процесс, 90% вообще не получается, если хоть одна книга у писателя получится, как он задумывал, он вообще счастливчик. Все стальное уходит в небытие вместе с автором. И это нормально. Как наука, когда на один удачный опыт тысяча неудачных. Оценить написанное может время и читатель. — После выхода «Белого тигра» интерес киношников к вам повысился, что-то просят еще экранизировать? — Нет интереса, но я и не рассчитывал на него, мои произведения некинематографичны. Я благодарен Карену Шахназарову за то, что он выбрал мой роман. Он тоже придерживается такого же мистического направления в своих фильмах, что и я. Достаточно вспомнить «Город Зеро», «Сны», «Яды, или Всемирная история отравлений». Но в целом, повторюсь, я не пишу для кино, меня это не интересует, если возьмут что-нибудь еще, то буду, конечно, благодарен. Не интересно работать и над сценарием. Не скажу, что не пробовал, меня приглашали хорошие продюсеры, в том числе с «Первого канала», Джаник Файзиев, Андрей Кравчук, они запускали фильм о викингах и князе Владимире. Я попытался написать, но понял, что это не мое. — Они обратились потому, что у вас есть роман о Рюрике — «Конунг»? — В том числе попросили, чтобы я попытался написать исторический сценарий, но я понял, поработав, что потеряю колоссальное количество времени, причем без особого результата. Что говорить, если сценарий фильма «Край» переписывался сто раз. Я благоразумно отказался. — Я уточнил насчет киношников вот еще почему: у вас есть роман «Армада», о том как флот оказывается в мире, где исчезли все материки. А буквально в этом году вышел российский сериал «Корабль». Он, конечно, является, ремейком испанского сериала «Ковчег», но параллели просто нельзя оставить без внимания. Может, хотя бы консультантом звали? — Нет, я не слышал ни разу, но вообще идеи в воздухе носятся и попадают в головы одновременно сотням тысяч человек, так что уже вопрос, не что написано, а как это описано. Мы все берем из некоего энергетического источника.
— Ноосфера? Вы считаете себя мистиком? — Я точно знаю, что, какая идея мне ни пришла бы в голову, она уже есть в головах еще у тысячи человек. Я не обращаю на это внимания, скорее всего, уже были сотни попыток реализовать эту идею. И если ты тысячепервый — ничего страшного. Важно, как это написано. — В «Белом тигре» война, всероссийская болевая точка, подана с неожиданной точки зрения, «Конунг» в числе прочих «продвигает» тему христианства, которая, мягко говоря, неоднозначно воспринимается обществом. «Армада» — об армии. Вы как-то отбираете острые темы для своих романов, отслеживаете тренды в интернете? — Ну в «Конунге» тема христианства, возможно, и продвигается, но не только эта тема. Чем больше произведение вызывает вопросов, тем, наверное, лучше, хотя я об этом и не думал, когда писал. Там много вопросов: и исторические, и тема власти, и многое другое, в том числе и христианство. Но я не слежу за повесткой дня ни в сети, ни где либо еще. Интернет использую как энциклопедию, кладезь знаний, и стесняться тут нечего, очень многое можно взять в сети, конечно, надо отслеживать достоверность источников. Но такая же ситуация и с книгами. Что касается общения, то у меня нет аккаунтов в соцсетях, я в этом смысле счастливый человек. Мне больше нравится время проводить с книгой или смотреть кино. — Не могу не затронуть тему нелегального распространения в сети ваших книг, как вы к этому относитесь? — Совершенно не реагирую, я не могу на этот процесс влиять, так что пускай читают. Литература — это вообще труд для сумасшедших и если и дает деньги, то это гроши какие-то. Я по пальцам перебрать могу тех людей, которые зарабатывают литературой, остальные работают кто где. Почему многие люди ушли из литературы в бизнес или рок-музыку? Там быстрее достигаешь успеха, реально можно заработать. По той же причине сейчас много женщин в литературе, они более упорны и усидчивы, целенаправленнее идут к успеху. — Что держит вас в литературе? — Лень, наверное. Чем-то другим не хочу заниматься. Да и не умею. Да и литературой, если честно, не всегда получается, просто пишу как умею.
Спасибо Библиотеке им. В.Г. Белинского за помощь в организации интервью. |
