Взлом театра! Драматург, режиссер и актер о премьере в Ельцин Центре

20 октября на Театральной Платформе «В Центре», которая находится в «Ельцин Центре», состоится премьера спектакля «Взломанный», поставленного по пьесе уральского драматурга Алексея Синяева. За последний год пьеса стала победителем многочисленных конкурсов, в том числе и «Евразии» Николая Коляды. Даже удивительно, что до сих пор никто из екатеринбургских театров не взялся за этот громкий и актуальный материал: главный герой — популярный блогер, который вместо обычного разудалого эфира внезапно решает исповедаться перед своими зрителями.

Вебург пообщался с драматургом, а также с режиссером будущего спектакля Дмитрием Зиминым и актером Игорем Кожевиным.

Драматург

Алексей Синяев — один из учеников Николая Коляды. Однако до того, как попасть в большую драматургию, он вполне успешно работал в нефтяной промышленности. Сегодня по пьесам Синяева идут спектакли в Москве: Театре российской Армии, «Комикс-театре», а также на площадке Бородинской панорамы.

Как «соскочить» с трубы и сразу попасть в театр, сейчас узнаем.

— Как произошло превращение нефтяника в драматурга?

— Еще во время учебы в Горном институте я занимался КВН, но больше как сценарист, на сцену меня почему-то не брали часто, потом писал рассказы. И уже после армии я решил, что надо как-то дальше совершенствоваться в этом направлении, хотел научиться писать лучше, выбирал куда поступить и решил идти к Коляде.

— Скажи, сколько на сегодня у «Взломанного» наград?

— На «Кульминации-2019» (конкурс, в котором номинируются победители других драматургических конкурсов. — Прим. Вебурга) занял третье место, на «Евразии-2019» второе место, пьеса попала в финал «Авторской сцены» с правом постановки, ну и несколько шорт-листов.

— И до сих пор никто спектакль не поставил…

— «Тильзит Театр» в Советске поставил спектакль по гранту «Авторской сцены», премьера была 5 марта. Недавно прошел второй спектакль, по отзывам зрителей, все хорошо идет.

— У Дмитрия Зимина, когда он взялся ставить «Взломанного», не было к тебе вопросов?

— Мы с ним пообщались как-то, но по пьесе он меня не спрашивал.

На репетиции спектакля «Взломанный».

— Я почему спрашиваю. В пьесе есть странный эпизод, когда главный герой воспроизводит старый номер «Гипноз курицы», мне кажется, многие режиссеры будут ломать голову, как его сделать. Что ты думал, когда решил вставить этот эпизод?

— Мне хотелось как-то поиздеваться над всеми этими блогерами. Все пытаются быть современными, ищут новые тренды, а я взял старый прикол из «серебряного века». Но честно как-то не думал о том, как на это отреагируют режиссеры.

— Наверное, не секрет, что «Взломанного» ты писал по событиям своей жизни, ты не боишься так выкладывать себя зрителю?

— Думал, боялся. Я на самом деле давно уже хотел написать эту пьесу, обдумывал замысел, но все не мог решиться. И на «Любимовке» (фестиваль современной драматургии в Москве. — Прим. Вебурга) в 2018 году я услышал, как швейцарский режиссер Борис Никитин рассказывал о своей пьесе, где он описывал развитие тяжелой болезни у своего отца и то, как его отец учился принимать свое состояние. И я подумал, что если Никитин смог, то и я смогу.

— После читки «Взломанного» в феврале мне сказали, что это такая психотерапия, ты согласен с тем, что она может как-то помочь людям или лучше пойти к специалисту?

— Для освобождения, очищения эмоционального, можно пойти либо к психологу, либо в церковь, либо в театр, а можно пойти во все три места. Так что почему бы и не в театр, на «Взломанного», например?

Режиссер

Дмитрий Зимин для театралов имя давно известное, режиссер проходит по разряду «молодых и востребованных»: его спектакли отличаются небанальным решением и неожиданной трактовкой пьес.

— За два месяца нового сезона ты выпустил уже три спектакля, считая «Взломанного», на трех разных площадках. Можешь назвать себя востребованным?

— Нет, конечно. Востребованный, в моем понимании, когда тебя раздирают, а я очень скромно ставлю в Театре драме. Все, что вышло в сентябре-октябре, это отложенные из-за карантина проекты: «Марьино поле» должно было выйти в мае, «Макбет» в театре «Желтый квадрат» мы довольно долго ставили. И вот совсем неожиданно поступило предложение от Платформы «В Центре» развить наш эскиз по пьесе «Взломанный», который мы делали для читки в феврале. С ними до сих пор не получалось работать в качестве режиссера, мы на этой площадке играем инклюзивный проект #заживое.

— Когда я читал пьесу, меня лично сбила с толку сцена с гипнозом курицы. Тебя как режиссера она не раздражает? Как вообще такое поставить?

— Ну после пьесы «Я — Жюстин» меня уже ничего не раздражает и не смущает. Сразу было понятно, что нельзя делать полноценную иллюстрацию, и мы создали такой минималистический вариант с титрами на стене. И как-то это получилось динамично. И смыслы остались.

Больше сложностей возникает от того, что это монопьеса. У меня было несколько попыток сделать моноформат, но я все равно его переделывал на несколько актеров. И смысл ее не сразу мы нашли, только когда посидели с Игорем Кожевиным (исполнителем главной роли. — Прим. Вебурга), обсудили, что-то начало получаться.

На репетиции спектакля «Взломанный».

— Как ты отслеживаешь пьесы, по какому принципу выбираешь?

— Я так или иначе слежу за большинством драматургов, поскольку подписан на них в соцсетях, довольно быстро узнаю об их новых пьесах, и стараюсь быть первым, кто их поставит. Для современных пьес это важно, они фиксируют текущий момент, очень важно поставить их первым.

— То есть если новую пьесу кто-то успел поставить раньше тебя, ты за нее не возьмешься?

— Да, был случай с «Галатеей Собакиной» (пьеса уральского драматурга Ирины Васьковской. — Прим. Вебурга) очень хотел ее поставить, но в ЦСД меня опередили. Там было другое решение, все иначе, но мне уже неловко повторять. Обычно многие режиссеры повторяют свои спектакли, просто переносят их на новую сцену, а я так не могу, уже не та энергия.

— После читки «Взломанного» в феврале мне сказали, что это такая психотерапия, ты считаешь есть такой эффект у театра или же это все-таки больше игра?

— Для меня важно, чтобы не было кича. Кич — это плохо. Зрелище само по себе это хорошо, а зрелище-кич нет, психотерапия это хорошо, но не ради самой терапии, я не люблю психодраму. Я старой философии придерживаюсь, что все-таки что-то должно внутри спектакля происходить помимо того, что есть какое-то действие на сцене, какая-то внутренняя энергия, чтобы внутри изменилось, чтобы сердце чаще биться стало.

Актер

Игорь Кожевин — один из ведущих актеров Театра драмы, однако его можно увидеть и на других площадках Екатеринбурга, и даже на экране (в сериале «Ненастье», например).

— На читке пьесы, которая была в феврале, ты очень здорово воспроизвел все эти блогерские интонации, у тебя был какой-то подобный опыт?

— В общем, нет. Есть такой шуточный блог Мальволио, одного персонажа из спектакля, я не веду его от своего лица, и он не похож на другие каналы. Мне было сложно, когда только начали репетировать, чувствовал какую-то неорганичность. Но постарался как-то это все «надеть» на себя, посмотрел, как блогеры это делают. Мне режиссер покидал какие-то ссылки в YouTube, чтобы посмотреть, как люди там говорят.

— У актеров есть какое-то предубеждение против таких ролей и сюжетов, где обсуждается смерть, а у тебя?

— Ну я тоже слышал, но у меня нет таких суеверий, мне наоборот интересно понять и прочувствовать, как персонаж к этому приходит, а потом найти это в себе. Мне кажется, вообще нам не хватает нормального разговора о таких вещах, что вот есть жизнь, есть смерть и надо говорить об этом.

— Ты играешь в драме, играешь на платформе «В Центре», у тебя есть еще какие-то проекты, как все успеть?

— Я несильно занят, есть люди, которым реально стоит удивляться. Основная работа в Театре драмы, и редкие выходы раз-два в месяц «В Центре» — это несложно. Если бы вдруг что-то предложили интересное, я бы взялся.

На репетиции спектакля «Взломанный».

— Что для тебя важно при выборе проекта: текст, площадка, режиссер?

— Наверное сочетание всех факторов. Материал может быть классическим и современным, главное, чтобы моя мысль совпадала с режиссером, и мы находили контакт. Тогда даже если материал сопротивляется, мы все равно найдем к нему подход.

— После читки «Взломанного» в феврале мне сказали, что это такая психотерапия, ты считаешь есть такой эффект у театра или же это все-таки больше игра?

— Я бы очень хотел, чтобы театр как-то влиял и на душу, и на сознание.

По поводу конкретно «Взломанного» сложно сказать, я сейчас стараюсь глубже проникнуть в текст и как-то больше с ним сжиться. В читке я «заскочил на ходу» в текст и даже не смог толком оценить, как все прошло. Сейчас идет более тонкая работа, надо сделать персонажа как-то ближе к себе, и в себе найти нотки, которые с ним совпадают. Не знаю, как получится.

15.10 15:30